Но лет в тринадцать-четырнадцать все начинает меняться.
Насколько я помню, для меня решительный поворот наступил в шестом классе. Это было как гром среди ясного неба. Оковы пали, стены, разделявшие мальчиков и девочек, рухнули, и мы увидели друг друга. Мы вдруг начали играть в очень интересные игры - вроде "бутылочки" или "семи минут в раю" (меня в эти игры не приглашали - в них играли лишь симпатичные ребята). Но я помню, как мы шли домой из школы, мальчики и девочки - мальчики непременно впереди, обсуждая невероятно серьезные темы (спорт и автомобили), а девочки тащились сзади, шептались и хихикали.
Их вдруг стали весьма интересовать наши походки. Я очень по этому поводу переживал, все волновался - а сексуальная ли у меня походка (кто б знал, что сие обозначало? ), и пробовал различные виды поступи, и так, и эдак. И один из вариантов достиг цели. Девицы обсудили и сообщили: "Ди, у тебя шикарная походка". Я от счастья не чувствовал под собою ног - и слава богу, потому что пятки были стерты в кровь.
В семь лет у меня была возлюбленная, а класса до шестого мне даже удалось пару раз поцеловаться. Но затем я вступил в весьма безобразный (по части внешнего вида) и мрачный период, в истории получивший название Средневековья; это что-то вроде Ледникового периода, но и вполовину не так забавно. Это было тяжкое время - считать себя Робертом Редфордом, заключенным в теле циркового уродца. Я боялся девчонок и ни с кем не встречался. А если и встречался, то вел себя как полный идиот, потому что ни на минуту не забывал о том, что не должен вести себя как полный идиот. Вот пример (для иллюстрации).
Мне было четырнадцать, а ее звали Джеки и она была очень даже ничего. В нее были также влюблены два моих приятеля, и мы втроем никак не могли прийти к соглашению - кто же ей нравится больше? Наконец мы пришли к такому решению: каждый из нас по очереди приглашает ее на свидание, а уж она пусть выбирает, кто из нас ей нравится больше. До чего же мы были галантны!
Моя очередь пришлась на ясный, но ветреный осенний денек.